читать дальшеНе так давно и не так уж давно это было, не все костры на главной площади еще прогорели. Дым тяжелый, вонючий все еще отравляет наш воздух. Но ты слишком мал понимать, что происходит вокруг, да и началась эта история не вчера и закончится не завтра.
Умирал принц крови. Они, принцы, редко когда бывают просто принцами, им дают владения и зовутся отпрыски монарха по имени этих владений – граф такой-то, герцог вот такой-то. И живут они под этими титулами до смерти, кто-то до смерти батюшки, чтобы вслед за ним отринуть пышность наследных имен и зваться просто королем, а кто-то до самой своей смерти, и оставляют эти титулы своим детям, ведь вы не найдете принца, что останется неженатым. Так вот, умирал принц крови, он был графом, и владел землями от гор до моря. Он не был сыном короля, но он был кузеном короля, внуком короля, зятем и шурином короля. Трех жен он пережил, все они были принцессами. Короной был осенен этот умирающий человек, богатство, власть, почет, вот три измерения его жизни. Но умирал он как самый обычный смертный.
Что чувствовал этот человек на пороге смерти? Он чувствовал всепоглощающую ненависть, а ненавидел он собственного сына, что сидел у его ложа. Мерцали свечи и отбрасывали странные тени, что плясали на лицах собравшихся у холодеющей постели. И виделось умирающему торжествующая ухмылка на лице родного сына. Ведь унаследует тот все, чем владел его батюшка, отринет всякую опеку над собой и насладится неограниченной свободой. Он, отец, шагнет в пустоту и неизвестность, в холод могилы, а отпрыск останется в этом лучшем из миров. Мысль о счастье собственного сына повергла графа в отчаяние. Темное, мрачное отчаяние, оно было чернее могильной ямы. Но крохи сил еще сохранились в иссохшем теле умирающего. Он поднял руку, чтобы подошли к нему, кто стоял у его изголовья. Вокруг толпилось множество людей, они скучали, они страдали от духоты и больного запаха, но не смели уйти, ибо умирающий был властью, пока дышал. Подошел духовник, старший сын и его жена, остальных оттеснили от ложа как недостойных. Близость смерти не отменяет иерархий, мой малыш, запомни это.
Граф предпочел бы, чтобы его услышали все, но голос ослаб, впрочем, ему и этой тройки было достаточно. Он поднял руку и начал говорить, слова с шершавых губ срывались медленно, а речь была длинной. В конце стало ясно, старик хочет спасти душу придворной дамы и хочет, чтоб устроили ее в хороший монастырь с крепким и строгим уставом. А без этого не будет ему старику покоя на том свете, а наследнику его – на этом.
Невестка графа не сдержалась, с благодарностью приникла с почти синей руке свекра, духовник хмыкнул, а молодой граф, хотя какой он молодой, всего-то на семнадцать лет младше отца, побледнел, ибо тот назвал имя прелестнейшей из дам. Я назову тебе его, малыш. Бланш, двадцати двух лет от роду, была выдана замуж в четырнадцать, в пятнадцать овдовела, после долгих лет траура вновь появилась в свете, пусть всего лишь при дворе графа. Поздняя весна, грань между утром и жарким полднем, воплощенная человеческом теле, вот что такое мадам Бланш. И следует отправить ее под сень монастырских стен, подальше от жизни, подальше от молодого графа.
И все же не зря последние силы умирающего ушли на тяжелую и запутанную речь, придется этому счастливцу, остающемуся среди живых, отдать свою любовь в жертву, иначе не видать ему наследства. Уж епископ и невестка постараются, сделают этого выскочку несчастным… о девушке же старик не думал вовсе, она для него не больше чем муха в паучьей сети. Нет ему дела до насекомых, если только это не могильные черви. Наследник подтвердил, что выполнит волю отца, и как бы не извивались тени от догорающих свечей, торжества на его лице не появлялось больше. К утру старый граф, принц крови, владетель земель от гор до моря скончался. Траур принес черные одежды и тяжелую меланхолию.
Но о ком плакал наследник? Не об отце, конечно, он плакал, глядя из узкой бойницы на пустую холодную дорогу, по которой из его замка увозили самую красивую из виденных им женщин. Он перед нею робел… между ними ничего не было, от этого еще горше было на душе графа. Тоска охватила его, не отпускала ни днем, ни ночью. Тенью бродил он по замку, худел с каждым днем и зеленел от отчаяния. Не сильно так зеленел, малыш, не бойся, но вид у наследничка был нездоровый. Сон его тоже обходил стороной. Мучался бедняга страшно.
В конце концов, явился граф к старику волшебнику, астроному и приживалу в замке, чей ролью было развлекать благородное семейство байками о магии и дешевыми фокусами – нечто среднее между шутом и бедным родственником. Но ты не думай, малыш, барды и художники на таких же правах жили у знати в услужении. Но я отвлекся… граф пришел к волшебнику и спросил, нет ли у того зелья, что заглушило бы тоску в больном сердце.
На беду, у мага такое зелье нашлось. Достал он с полки склянку с полупрозрачной голубой жидкостью и отдал ее страждущему аристократу. Ночь прошла, прежде чем маг заметил, что подслеповатые его глаза подвели хозяина. Не то зелье отдал он господину, совсем, совсем не то. Ужас пронзил старика, но ума он не потерял. Быстро позвал он жену свою и дочь и велел им покинуть земли графа, прихватив все ценное, что можно унести незаметно. Через неделю граф пришел к дрожащему от ужаса волшебнику, и дал ему мешочек с золотыми монетами. Помогло средство, тоска прошла. Никогда раньше граф не чувствовал так хорошо, только сейчас понял он как хорошо жить. Просто дышать, чувствовать себя здоровым и сильным. Какая это радость смотреть на восходящее солнце, пить чистую воду, ловить на себе взгляды женщин. Похвалил волшебника граф, ласково спросил, чего он хочет. Ответил маг, что надо бы ему посетить соседний город, походить по лавкам в поисках ингредиентов и редких книг. А больше ничего ему и не надо, бескорыстный он, всегда рад услужить любезному господину. Граф разрешил, волшебник собрал свои вещи и исчез из замка и из нашей истории.
Пропал маг, ну и шут с ним, графу было хорошо, и ничего не могла испортить настроения ему. А в замок начали стекаться нехорошие вести. Кто-то напал на торговцев, идущих большим обозом в столицу графства, всех убил, товары не грабил, но попортил и разбросал вокруг. Выжила только одна женщина, ее нашли разложенной на земле. С окровавленными ногами и разодранной одеждой. От пережитого она сошла с ума, все твердила о большом звере, что напал на нее. Граф послал отряд проверить дороги и выследить разбойников. Никого не нашли, а женщина оказалась в тягости, только беременность развивалась уж очень быстро. Малыш, не смотри на меня, я уже рассказал тебе, откуда берутся дети, во всех подробностях. Не прошло и месяца, как живот несчастной вырос до огромны размеров, и у нее начались схватки. Родила она трех волчат, только крупных, головастых, с умными глазами. Повивальная бабка испугалась, позвала на помощь, и к вечеру бедную женщину с приплодом сожгли. И все чаще видели люди крупного зверя, с оскаленной пастью. Те, кто видел его издали, говорили, что похож он на большого волка со слишком длинными лапами, Те кто встречался со зверем лицом к лицу ничего уже рассказать не могли.
Граф посыла людей на поиски монстра, но безрезультатно, а тем временем звери размножали, и вот люди видели уже троих, четверых за раз. Тьма сгустилась над землями графа, ужас объял людей. Слухи разнеслись по королевству, узнал о творившемся на родине и старший сын графа . Он жил при дворе короля, своего дядюшки, был красив, насколько может быть красивым результат близкородственного скрещивания, умен в меру и сорил без счета деньгами, короче, был звездой молодежи. На страшные новости он отреагировал незамедлительно, созвал всех дворянчиков, что маялись без дела, вооружил их, окрестил это скопище корпус S. Веселой ватагой, ни в чем себе не отказывая, прокатились они до замка графа-отца. Шум, предвкушение охоты на неведомое страшилище, благородные юноши ждали потехи. Однако ж, явившись перед отцом, не о чудовищах заговорил юный граф, не о людях, что боятся выйти из собственного дома. Он попросил денег на содержание своего воинства заодно и на оплату долгов, что остались в столице. Граф отказал, сославшись на большие расходы и маленький доход. Испуганные людишки, мол, плохо работают. Состоялась ссора. Сын ушел от отца ни с чем, если только не считать горящего от пощечин лица. Графиня не стала заступаться за сына. Но все же мальчика она любила, мужа ненавидела. Не долго думала она, что делать, как помочь дитятке выпутаться из денежных затруднений.
Да, малыш, она решила, что лучше поторопить события и сделать из наследника полноценного графа и владетеля земель от гор до моря. Волшебник исчез из замка, и графине негде было взять приличного яда, пришлось ей обойтись простым крысиным. Но она взяла его много, очень много. От души насыпала она яду в густое, ароматное вино, и поднесла чашу супругу. Было это ясным днем, за обедом, пышно накрытым в саду. Этакое семейное застолье. Без гостей, с минимум прислуги, все только свои, верные до гроба молчаливые надежные люди. Граф взял чашу и выпил до дна, не глядя. Тишина воцарилась вокруг него, едва последняя капля стекла в его ненасытную глотку. Граф огляделся и спросил, что происходит, ему не ответили. Долгие минуты текли, глупое, плохо подготовленное покушение, казалось, сорвалось. Неожиданное, граф захрипел, его потроха пронзила острая боль. Он упал с кресла и покатился по земле. Слуги и родные молча наблюдали за агонией. Они оставались на местах и просто смотрели, оторвать взгляда они не смели. А тело отравленного корежило, сначала это было похоже на судороги, но вот через кожу графа пробилась шерсть. Человеческое медленно покидало его, и все больше походил он на волка с чересчур длинными лапами. Никто не посмел закричать, никто не посмел сдвинуться с места. Монстр мог бы порвать всех, не встретив никакого сопротивления, окрасить белоснежную скатерть яркими каплями крови. Но все же в нем было многое от крысы – яд на него отлично подействовал, и сдох он раньше, чем прибежали стражники, испуганные воем.
Что соврал о гибели отца юный граф ты можешь услышать на каждом шагу, об этом еще треплются по тавернам. Но ведь совсем неинтересно, совсем не так интересно, как молчаливые облавы и по лесам, по деревням, по городкам этих земель. Враз поседевший наследник разогнал свою кодлу и собрал крепких воинов, ветеранов с иссеченными шрамами лицами. Они вычистили, выжгли эти земли. О, много они нашли темного, что пряталось от света дня. Тут еще на две ночи рассказов…
Но вот я думаю, а кто виноват в этой истории, не сваливать же все на несчастного, умирающего старика. Но ты мой малыш, не думай не о чем. Просто иди спать и не мешайся у меня под ногами.
Умирал принц крови. Они, принцы, редко когда бывают просто принцами, им дают владения и зовутся отпрыски монарха по имени этих владений – граф такой-то, герцог вот такой-то. И живут они под этими титулами до смерти, кто-то до смерти батюшки, чтобы вслед за ним отринуть пышность наследных имен и зваться просто королем, а кто-то до самой своей смерти, и оставляют эти титулы своим детям, ведь вы не найдете принца, что останется неженатым. Так вот, умирал принц крови, он был графом, и владел землями от гор до моря. Он не был сыном короля, но он был кузеном короля, внуком короля, зятем и шурином короля. Трех жен он пережил, все они были принцессами. Короной был осенен этот умирающий человек, богатство, власть, почет, вот три измерения его жизни. Но умирал он как самый обычный смертный.
Что чувствовал этот человек на пороге смерти? Он чувствовал всепоглощающую ненависть, а ненавидел он собственного сына, что сидел у его ложа. Мерцали свечи и отбрасывали странные тени, что плясали на лицах собравшихся у холодеющей постели. И виделось умирающему торжествующая ухмылка на лице родного сына. Ведь унаследует тот все, чем владел его батюшка, отринет всякую опеку над собой и насладится неограниченной свободой. Он, отец, шагнет в пустоту и неизвестность, в холод могилы, а отпрыск останется в этом лучшем из миров. Мысль о счастье собственного сына повергла графа в отчаяние. Темное, мрачное отчаяние, оно было чернее могильной ямы. Но крохи сил еще сохранились в иссохшем теле умирающего. Он поднял руку, чтобы подошли к нему, кто стоял у его изголовья. Вокруг толпилось множество людей, они скучали, они страдали от духоты и больного запаха, но не смели уйти, ибо умирающий был властью, пока дышал. Подошел духовник, старший сын и его жена, остальных оттеснили от ложа как недостойных. Близость смерти не отменяет иерархий, мой малыш, запомни это.
Граф предпочел бы, чтобы его услышали все, но голос ослаб, впрочем, ему и этой тройки было достаточно. Он поднял руку и начал говорить, слова с шершавых губ срывались медленно, а речь была длинной. В конце стало ясно, старик хочет спасти душу придворной дамы и хочет, чтоб устроили ее в хороший монастырь с крепким и строгим уставом. А без этого не будет ему старику покоя на том свете, а наследнику его – на этом.
Невестка графа не сдержалась, с благодарностью приникла с почти синей руке свекра, духовник хмыкнул, а молодой граф, хотя какой он молодой, всего-то на семнадцать лет младше отца, побледнел, ибо тот назвал имя прелестнейшей из дам. Я назову тебе его, малыш. Бланш, двадцати двух лет от роду, была выдана замуж в четырнадцать, в пятнадцать овдовела, после долгих лет траура вновь появилась в свете, пусть всего лишь при дворе графа. Поздняя весна, грань между утром и жарким полднем, воплощенная человеческом теле, вот что такое мадам Бланш. И следует отправить ее под сень монастырских стен, подальше от жизни, подальше от молодого графа.
И все же не зря последние силы умирающего ушли на тяжелую и запутанную речь, придется этому счастливцу, остающемуся среди живых, отдать свою любовь в жертву, иначе не видать ему наследства. Уж епископ и невестка постараются, сделают этого выскочку несчастным… о девушке же старик не думал вовсе, она для него не больше чем муха в паучьей сети. Нет ему дела до насекомых, если только это не могильные черви. Наследник подтвердил, что выполнит волю отца, и как бы не извивались тени от догорающих свечей, торжества на его лице не появлялось больше. К утру старый граф, принц крови, владетель земель от гор до моря скончался. Траур принес черные одежды и тяжелую меланхолию.
Но о ком плакал наследник? Не об отце, конечно, он плакал, глядя из узкой бойницы на пустую холодную дорогу, по которой из его замка увозили самую красивую из виденных им женщин. Он перед нею робел… между ними ничего не было, от этого еще горше было на душе графа. Тоска охватила его, не отпускала ни днем, ни ночью. Тенью бродил он по замку, худел с каждым днем и зеленел от отчаяния. Не сильно так зеленел, малыш, не бойся, но вид у наследничка был нездоровый. Сон его тоже обходил стороной. Мучался бедняга страшно.
В конце концов, явился граф к старику волшебнику, астроному и приживалу в замке, чей ролью было развлекать благородное семейство байками о магии и дешевыми фокусами – нечто среднее между шутом и бедным родственником. Но ты не думай, малыш, барды и художники на таких же правах жили у знати в услужении. Но я отвлекся… граф пришел к волшебнику и спросил, нет ли у того зелья, что заглушило бы тоску в больном сердце.
На беду, у мага такое зелье нашлось. Достал он с полки склянку с полупрозрачной голубой жидкостью и отдал ее страждущему аристократу. Ночь прошла, прежде чем маг заметил, что подслеповатые его глаза подвели хозяина. Не то зелье отдал он господину, совсем, совсем не то. Ужас пронзил старика, но ума он не потерял. Быстро позвал он жену свою и дочь и велел им покинуть земли графа, прихватив все ценное, что можно унести незаметно. Через неделю граф пришел к дрожащему от ужаса волшебнику, и дал ему мешочек с золотыми монетами. Помогло средство, тоска прошла. Никогда раньше граф не чувствовал так хорошо, только сейчас понял он как хорошо жить. Просто дышать, чувствовать себя здоровым и сильным. Какая это радость смотреть на восходящее солнце, пить чистую воду, ловить на себе взгляды женщин. Похвалил волшебника граф, ласково спросил, чего он хочет. Ответил маг, что надо бы ему посетить соседний город, походить по лавкам в поисках ингредиентов и редких книг. А больше ничего ему и не надо, бескорыстный он, всегда рад услужить любезному господину. Граф разрешил, волшебник собрал свои вещи и исчез из замка и из нашей истории.
Пропал маг, ну и шут с ним, графу было хорошо, и ничего не могла испортить настроения ему. А в замок начали стекаться нехорошие вести. Кто-то напал на торговцев, идущих большим обозом в столицу графства, всех убил, товары не грабил, но попортил и разбросал вокруг. Выжила только одна женщина, ее нашли разложенной на земле. С окровавленными ногами и разодранной одеждой. От пережитого она сошла с ума, все твердила о большом звере, что напал на нее. Граф послал отряд проверить дороги и выследить разбойников. Никого не нашли, а женщина оказалась в тягости, только беременность развивалась уж очень быстро. Малыш, не смотри на меня, я уже рассказал тебе, откуда берутся дети, во всех подробностях. Не прошло и месяца, как живот несчастной вырос до огромны размеров, и у нее начались схватки. Родила она трех волчат, только крупных, головастых, с умными глазами. Повивальная бабка испугалась, позвала на помощь, и к вечеру бедную женщину с приплодом сожгли. И все чаще видели люди крупного зверя, с оскаленной пастью. Те, кто видел его издали, говорили, что похож он на большого волка со слишком длинными лапами, Те кто встречался со зверем лицом к лицу ничего уже рассказать не могли.
Граф посыла людей на поиски монстра, но безрезультатно, а тем временем звери размножали, и вот люди видели уже троих, четверых за раз. Тьма сгустилась над землями графа, ужас объял людей. Слухи разнеслись по королевству, узнал о творившемся на родине и старший сын графа . Он жил при дворе короля, своего дядюшки, был красив, насколько может быть красивым результат близкородственного скрещивания, умен в меру и сорил без счета деньгами, короче, был звездой молодежи. На страшные новости он отреагировал незамедлительно, созвал всех дворянчиков, что маялись без дела, вооружил их, окрестил это скопище корпус S. Веселой ватагой, ни в чем себе не отказывая, прокатились они до замка графа-отца. Шум, предвкушение охоты на неведомое страшилище, благородные юноши ждали потехи. Однако ж, явившись перед отцом, не о чудовищах заговорил юный граф, не о людях, что боятся выйти из собственного дома. Он попросил денег на содержание своего воинства заодно и на оплату долгов, что остались в столице. Граф отказал, сославшись на большие расходы и маленький доход. Испуганные людишки, мол, плохо работают. Состоялась ссора. Сын ушел от отца ни с чем, если только не считать горящего от пощечин лица. Графиня не стала заступаться за сына. Но все же мальчика она любила, мужа ненавидела. Не долго думала она, что делать, как помочь дитятке выпутаться из денежных затруднений.
Да, малыш, она решила, что лучше поторопить события и сделать из наследника полноценного графа и владетеля земель от гор до моря. Волшебник исчез из замка, и графине негде было взять приличного яда, пришлось ей обойтись простым крысиным. Но она взяла его много, очень много. От души насыпала она яду в густое, ароматное вино, и поднесла чашу супругу. Было это ясным днем, за обедом, пышно накрытым в саду. Этакое семейное застолье. Без гостей, с минимум прислуги, все только свои, верные до гроба молчаливые надежные люди. Граф взял чашу и выпил до дна, не глядя. Тишина воцарилась вокруг него, едва последняя капля стекла в его ненасытную глотку. Граф огляделся и спросил, что происходит, ему не ответили. Долгие минуты текли, глупое, плохо подготовленное покушение, казалось, сорвалось. Неожиданное, граф захрипел, его потроха пронзила острая боль. Он упал с кресла и покатился по земле. Слуги и родные молча наблюдали за агонией. Они оставались на местах и просто смотрели, оторвать взгляда они не смели. А тело отравленного корежило, сначала это было похоже на судороги, но вот через кожу графа пробилась шерсть. Человеческое медленно покидало его, и все больше походил он на волка с чересчур длинными лапами. Никто не посмел закричать, никто не посмел сдвинуться с места. Монстр мог бы порвать всех, не встретив никакого сопротивления, окрасить белоснежную скатерть яркими каплями крови. Но все же в нем было многое от крысы – яд на него отлично подействовал, и сдох он раньше, чем прибежали стражники, испуганные воем.
Что соврал о гибели отца юный граф ты можешь услышать на каждом шагу, об этом еще треплются по тавернам. Но ведь совсем неинтересно, совсем не так интересно, как молчаливые облавы и по лесам, по деревням, по городкам этих земель. Враз поседевший наследник разогнал свою кодлу и собрал крепких воинов, ветеранов с иссеченными шрамами лицами. Они вычистили, выжгли эти земли. О, много они нашли темного, что пряталось от света дня. Тут еще на две ночи рассказов…
Но вот я думаю, а кто виноват в этой истории, не сваливать же все на несчастного, умирающего старика. Но ты мой малыш, не думай не о чем. Просто иди спать и не мешайся у меня под ногами.